Станислав Сафонов
Классификация любителей старины и участников рынка
В наших СМИ любое собрание предметов старины и курьезов принято называть коллекцией, а владельца именовать коллекционером... Недавно в Подмосковье была ограблена пожилая женщина. 15 украденных икон класса "деревня" названы журналистом коллекцией, а сама пострадавшая коллекционером. К этой же категории относят школьника, под присмотром матери собирающего марки по темам "Флора" и "Фауна". Спорить с устоявшимися стереотипами безнадежное дело, но в своей среде участникам антик-рынка следует разобраться самим.
Никто из них на антик-рынке не обладает какими-либо привилегиями, здесь нет иерархии, все достойны уважения, все равнозначные и равноценные участники антик-рынка. Для того чтобы не беспокоить действующих участников рынка, примеры будем брать из прошлого.
Коллекции
Что же отличает коллекцию от груды предметов, пускай даже сокровищ? Это тематическое единство (тема), представительность (полнота охвата темы), а также уникальность отдельных предметов, украшающих коллекцию (раритеты).
Темы коллекций в XX веке заметно ограничены. Собирать с размахом по всему диапазону произведений искусства и старины, как это делали вельможи екатерининского времени Юсуповы, Строгановы, Румянцевы, под силу только разве миллиардеру Полю Гетти. Сейчас темы коллекционирования сжаты по временным рамкам, месту происхождения и бытования, доступности приобретения предметов. Иначе и не соберешь добротную коллекцию. Например, Ф.Вишневский отыскивал в углах комиссионок и коммуналок картины художников московской школы 1830-1840 гг. Графику Пикассо коллекционировали из первых рук И.Эренбург и С.Юткевич. А.Менакер и Л.Утесов собирали агитфарфор 1920-х гг. Другие предпочитали русский фарфор частных заводов начала XIX века.
Представительность коллекции - обширность и непрерывность тематического ряда (без дыр-лакун). Находили даже количественное выражение полноты. Коллекционер-бонист когда-то объяснял мне, что коллекция бон Гражданской войны начинается с 1000 единиц. "Книжник" называл тысячу книг минимальным числом для коллекции книг 1920-1930 гг. Для филателистических коллекций счет идет на десятки тысяч марок.
Уникальность отмечает число раритетов в коллекции, достойных выставок и сопоставимых с музейными экземплярами (музейного уровня, как говорят сейчас). Одни считают, что их должно быть несколько единиц, другие - 1-2% от числа предметов. Нумизматы прежде гордились наличием в коллекции рублевиков Иоанна Антоновича, Петра III, "Гангутского" рубля и т.п. Для филателиста мечтой было обладать маркой челюскинской серии с портретом Леваневского и надпечаткой "Перелет Москва-Сан-Франциско". Для коллекционеров советских монет раритетами считались 2 копейки 1927 г. (были известны 9 экземпляров монеты), 50 копеек и 1 рубль 1953 г., пробные монеты 1958 г., Тувы, Арктикугля (монеты для Шпицбергена). Коллекционеры живописи всегда охотились за полотнами Шишкина, Репина, Левитана и Айвазовского.
Коллекционеры
Как стать коллекционером? Нужны: увлеченность, деньги, пространство и время. Необходимость денег пояснять не надо, но этого не всегда было достаточно. В начале 1960-х гг. в обществе нумизматов петровский рубль стоил 8-10 рублей, талер 3-5 рублей, но порой владельца интересной вещи нельзя было уговорить на продажу. Следовал вопрос: "А что я положу в свою коллекцию?" Нужен был еще обменный фонд.
При скромной зарплате можно было собрать приличную коллекцию. Вопрос был, куда ее деть? В условиях повсеместных коммуналок можно было собирать только малогабаритные предметы: марки, монеты, боны, награды, книги в объеме шкафа. Модную сейчас живопись мог собирать только тот, у кого было "много стен". Для складирования своих приобретений у Ф.Вишневского были полдома в Москве и дача в Ильинке. Не было проблем с пространством для своих книжных богатств у Алексея Толстого и Демьяна Бедного.
Тогда же при 48-, а затем 42-часовой рабочей неделе приличную коллекцию можно было собрать только к пенсионному возрасту, когда приходит время "разбрасывать камни". Успешные коллекционеры - люди свободных профессий или те, у кого тема коллекции совпадала с профессиональными занятиями (например, Зильберштейн). У них было свободное дневное время (Вишневский числился в штате ГМИИ) и свобода передвижения по стране.
Вторичные признаки коллекционера - наработанная годами компетентность в узком спектре темы и самостоятельность в приобретении предметов (сам нашел, сам купил, сам положил в коллекцию). Эрудиты среди коллекционеров встречались нечасто, для них все остальное было "не по теме, не моя тема". В целом в XX веке это была почти профессия и почти безумие. Коллекционер был врагом семейного бюджета и домашнего уюта. Встречались коллекционеры, от которых, не выдержав захламления вещами, уходили жены. Сейчас это угасающая порода. На смену приходит более прагматическая формация - собиратели.
Собиратели
У них нет определенной темы, есть направление собирательства - русская живопись, западноевропейская живопись, холодное оружие, иконы и т.п. Вещи дорогие, нарядные, ликвидные... У коллекционеров XX века коммерческая составляющая увлечения была слабо выражена. О представительности темы собиратели заботятся мало. Предметы должны демонстрировать достаток, высокое положение, избранность владельца или служить гарантией от финансовых потрясений. Консультируют собирателя профессиональные искусствоведы, вещи в основном поставляют дилеры. Поэтому с раритетами в собрании - порядок. С деньгами и помещением проблем нет. Вероятно, это сейчас самая рациональная форма собирательства.
Собиратели были всегда. Например, для княгини Марии Тенишевой торговые агенты повсюду искали иконы, старинные ювелирные украшения, предметы быта, старые портреты и т.п., известные художники давали ей советы, описывали коллекции, для размещения коллекций строились особняки. В середине 1950-х гг. на выставках из частных собраний в ЦДРИ соревновались живописными шедеврами певица Л.Русланова, балерина Е.Гельцер, актриса Д.Зеркалова. Никто в СМИ не осмеливался называть их коллекционерами.
Из-за слабого знания конъюнктуры антик-рынка собиратели часто переплачивают за эффектные вещи. Например, при распродаже собрания Нуриева не смогли выручить вложенных денег, хотя Нуриев и пользовался советами барона Ротшильда при покупке вещей. Антиквары безбожно обдирали Рудика (как его звали балетоманки Кировского театра).
Любители
Это единовременно и стадия развития, и устойчивая общность. Через любительскую стадию проходят и коллекционеры, и собиратели. У молодежи на этой стадии чаще всего "коллекции" забрасываются, и на антик-рынке появляются непрофессиональные коллекции. Если собирать начинают в зрелом возрасте, то увлечение сохраняется навсегда. В любительских коллекциях обозначена тема, но нет ни шедевров, ни представительности.
В довоенное время в артистической среде появились любители украшать свои квартиры антикварной мебелью. По словам М.Валентей, квартира Всеволода Мейерхольда была обставлена мебелью красного дерева 1840-1850 гг. Искусствовед Вульф рассказывает, что и у Марии Бабановой была замечательно подобранная мебель красного дерева. Особой популярностью пользовалась павловская мебель карельской березы. Это была мебель на всю жизнь. То, что когда-то было исключением, в наши дни неожиданно стало мощным течением.
Появилась обширная и устойчивая общность любителей оформлять жилье в стилях, навязанных десятком журналов производителей мебели. Одни забивают квартиры старым хламом, воображая, что они живут где-то в начале XX века, другие приобретают мебель в подсказанных стилях: модерн (ар нуво, югендстиль, сецессион), этностили. В последнее время навязывается стиль ар деко, вещей которого у нас нет, за исключением мелочей, вывезенных из Германии в 1945 г. Пройдет мода на стиль, куда денутся приобретения?
Владельцы
Имеются в виду только те, кто выходит на антик-рынок в качестве продавцов. Коллекционные предметы оказываются в их собственности разными путями. Самый распространенный и естественный способ - старение предметов в домашних условиях. То, что называли "коллекцией Шаляпина", было предметами обстановки его парижского особняка, распределенными между его многочисленным потомством. До последнего времени в Москве сохранялись квартиры, где обстановка и быт оставались неизменными сто последних лет.
Семейное наследство известных художников распродается особенно интенсивно. За последние годы на московском антик-рынке почти распродано наследство художников Рудакова, Фалька, Тышлера, Фонвизина, Лабаса, Машкова. На XV РАС было много картин Пчелина. Похоже, распродаются вещи из его музея-квартиры на Яузском бульваре. Между наследниками возникают споры, как это было с наследством Штеренберга. Теперь судятся наследники Кончаловского. Распродажи вещей коллекционеров не так заметны. По экслибрисам замечены распродажи книжных богатств балетмейстера Голейзовского, Вахитова и др. Чаще коллекционеры при жизни успевают распорядиться своим добром.
К числу случайных владельцев коллекционных предметов можно отнести обладателей кладов и наследников, обретших "нечаянную радость". Например, саратовские родственники Малевича. Другой пример случайного владельца - Владимир Балдин. "Коллекция Балдина" - это часть собрания бременского музея, которую он выменял у солдат в замке, куда ее вывезли подальше от американских бомбежек.
Чудаки
В сообществе коллекционеров попадаются лица, которые непонятно зачем и что собирают. К их числу можно отнести Горького. Он собирал монеты, нэцкэ и т.п., а затем дарил друзьям собранное. В общество нумизматов в 1970-х гг. ходил любопытный тип. Он приобретал "все о Пизанской башне": открытки, фото, сувениры и т.д., утверждая, что у него есть свой проект "выпрямления" башни. Чудаки никому не мешают, как и все сообщество коллекционеров.
Разумеется, после этой статьи в СМИ ничего не изменится, и коллекционерами будут "обзывать" кого попало, но, как говорил средневековый философ: "Если хочешь вникнуть в суть вещей, правильно назови их".
Антиквары, музейщики, дилеры
Теперь обратимся к антикварам, музейщикам, дилерам. Чтобы понять их роль на современном антик-рынке, необходимо заглянуть в прошлое - кем они были в прежнем воплощении - в советской жизни?
Антиквары - в обиходной речи слово-"новояз". Прежде термин "антиквар" встречался в рубриках "Их нравы" или как описание персонажа зарубежного детектива. Для нас были товароведы редких комиссионных магазинов и товароведы в букинистических магазинах, торговавших антикварными изданиями и тиражной графикой. В антикварных комиссионных магазинах на приемке сидели властные тетки с непонятным образованием и квалификацией. В них и не было нужды. Вторичную экспертизу, оценку и селекцию товара осуществляли особы, приближенные к директору магазина (вроде популярного теперь Ф.Вишневского). В букинистических на приемке работали многоопытные букинисты, знакомые со всей московской богемой.
В начале 1990-х гг. началась эпоха перемен. Возник антик-рынок, а с ним новые действующие лица. В эпоху перемен неприлично спрашивать, откуда взялся стартовый капитал на открытие торговых предприятий, поэтому не будем затрагивать вопрос о владельцах галерей, салонов, магазинов. Нас будут интересовать только те, с кем сталкиваемся лицом к лицу при покупке-продаже антиквариата.
Лучше всех были готовы к антик-рынку фарцовщики, уличные валютчики и даже те, кто торговал офицерскими фуражками и ушанками на Арбате во время перестройки. Они же поставляли иконы, кое-какой антиквариат интуристам и уже приобрели опыт обращения со стариной. Сейчас они торгуют в "стильных" салонах и галереях. Прислушавшись к их разговорам у стендов на антикварных салонах в ЦДХ, понимаешь, что уличное прошлое остается с ними.
Плавно вписались в антик-рынок букинисты. Книжных знаний оказалось достаточно, чтобы быстро переключиться на новый товар - антиквариат и предметы старины. Все букинистические магазины трансформировались в антикварные. Сейчас таких трансформеров десять (из них переехали на новые места четыре), закрылись восемь магазинов только из-за того, что их помещения потребовались для более прибыльного бизнеса. Например, на месте "Пушкинской лавки" в Камергерском переулке открылся ресторан.
В число антикваров влились наследники больших семейных коллекций. Семейные коллекции стали вступительным взносом в стартовый капитал торговых предприятий. Небольшая часть коллекционеров в прежней жизни тоже ударилась в коммерцию. Не имея средств на аренду помещений, охрану и "крышу", они торгуют "по-холодному" за прилавками на "Вернисаже в Измайлово" или "в разнос" у магазина "Нумизмат" на Таганской площади.
Музейщики прежде не принимали заметного участия в коммерческой деятельности. Они заседали в нечастых закупочных комиссиях, а главным образом принимали дары музеям от коллекционеров, конфискат от правоохранительных органов, гоняли чаи в фондах да писали статьи в научные сборники. Теперь при Музее Востока торгует галерея "Шон", есть магазин "Музейный" при Музее современной истории России, занимается коммерцией на территории Третьяковки ЗАО "Магнум Арс". Смычка музейщиков и рынка состоялась. О музейщиках речь пойдет ниже отдельно.
В среде антикваров образовалась значительная формация, аналогов которой, вероятно, нет нигде. Это сравнительно молодые люди не старше 35 лет, крепкого телосложения, энергичные, грубоватые, небрежно одетые, иногда немного выпившие. Они встретят вас в многочисленных магазинчиках, торгующих всякой антикварной всячиной, за прилавками "Вернисажа в Измайлово". Из какой социальной среды они вышли, какое у них образование - мне непонятно. Прежде они были кладоискателями, черными следопытами, ходоками по помойкам и бесхозным домам, грабителями икон в пустующих деревенских домах, скупщиками старины в глубинке и по объявлениям на стенах домов и подъездов в Москве. Пришло время остепениться и облагородиться. По всей Москве продолжают открываться антикварные магазины, которые по советской традиции можно назвать "1000 мелочей", только антикварных.
Дилеры были всегда, только называли их иначе: барышники, барыги, перекупщики, спекулянты. Отношение к ним было полупрезрительное, но их услугами и товарами пользовалось все сообщество коллекционеров. Следует признать, что они выполняли социально значимую функцию - вовлечение в культурный оборот того, что неминуемо должно было погибнуть. Тогдашние дилеры забирались в такие углы, куда ни музеи, ни коллекционеры не решились бы двинуться. Теперь дилеры стали признанными участниками антик-рынка. Для них устраиваются дилерские торги и т.п. Какую социально полезную роль помимо получения маржи на перепродаже они выполняют - затрудняюсь сказать. Бедные, но честные музейщики за маленькую зарплату (2500 рублей в месяц по словам завотделом музеев Минкульта А.Колупаевой) стерегут бесценные сокровища. Вероятно, это справедливо для работников естественно-научных, литературных, мемориальных, отраслевых музеев Москвы, провинциальных музеев, но это миф для московских музеев, где хранятся предметы, обращающиеся на антик-рынке, - произведения изобразительного, декоративно-прикладного искусства, исторические ценности и т.д. Специалисты в этих областях прочно вросли в рынок.
Они выдают туфтовые экспертные заключения по заказам антикварных салонов и галерей, консультируют по фотографиям зарубежные аукционы русского искусства, помогают за плату советами владельцам частных коллекций, пишут поверхностные статьи для глянцевых журналов. Они же вывозят на рискованные выставки по всему свету национальное достояние, как будто оно уже ими приватизировано. Музейщики также напрямую занимаются коммерцией в магазинах при музеях. В листовке, заброшенной в почтовый ящик, наряду с предложением продать антиквариат, салон сообщает, что при нем работает экспертный совет работников московских музеев.
Минкульт снисходительно смотрит на коммерческие увлечения своих подчиненных. Его позиция понятна - чем выше доходы музейщиков, тем меньше бюджетных средств расходуется на их зарплату. Все было бы хорошо, если бы музейщики исправно выполняли свою главную функцию - сбережение и приумножение национального культурного достояния, проще говоря, обязанности кладовщиков больших материальных ценностей. Что происходит с музейными фондами - непонятно.
Из криминальной хроники мы узнаем о кражах из экспозиции музеев (например, кража авторских копий скульптур Родена в Волгоградском музее), но в экспозиции находится обычно 2-4% всех фондов музеев. Состояние более 90% фондов также неясно. Вспомним, как горячился директор ГЭ М.Пиотровский, когда комиссия Счетной палаты Госдумы в конце 1990-х гг. обнаружила недостачу в фондах ГЭ. Скандальную известность приобрела история с кражей и подменой подлинников графики в фондах Русского музея или аналогичная история в Астраханской галерее им. Кустодиева. Художник Олег Кулик высказывает еретическую мысль: "В запасниках российских музеев хранится множество великолепных картин, а запасники эти грабят". В начале 1990-х гг. участились случаи краж в музеях, причем музейщики не могли предоставить работникам угрозыска удовлетворительного описания краденого. МВД требовало от музеев передачи данных учета музейных предметов. В середине 1990-х гг. вышли законы, обязывающие провести полную инвентаризацию фондов всех музеев. Об их выполнении ничего не известно. К середине 1990-х гг. в крупных музеях (ГМИИ, ГТГ, Музеи Московского Кремля, ГЭ, Русский музей) были созданы службы программирования, призванные автоматизировать учет музейных предметов в фондах. Об итогах более чем десятилетней работы неизвестно. Ничего проблемного здесь нет. С позиций системного анализа и программирования это одна из задач складского учета, хотя и есть некоторые трудности с классификацией и формализованным описанием предметов. Зато в интернете появились познавательно-развлекательные сайты музеев. Как пишет один из известных журналов: "Сайтам крупнейших отечественных культурных центров могут позавидовать даже опытнейшие западные интернет-специалисты". С "веселыми картинками" из музеев полный порядок!
Попробуем угадать будущее этих участников антик-рынка. Дилеры будут жить вечно. Наша уникальная формация антикваров, работающая с населением по антикварной мелочевке, должна была бы исчезнуть, так как по логике поток старины на антик-рынок не может быть бесконечным, а их занятия - делом всей жизни... Однако по всем приметам реликвии советской эпохи становятся антиквариатом XXI века, поэтому товара и работы хватит еще надолго. Возможно, я не прав!
В самоусовершенствование остальной части антикваров верится плохо. Можно предположить, что приемлемый уровень антикварной торговли в "стильных" салонах и галереях будет поддерживаться за счет перехода части музейщиков из госмузеев на постоянную работу в коммерческие структуры. Грубая коммерция уйдет с территории госмузеев, и музейщики научатся соблюдать Кодекс ИКОМ, как это было у них в прошлой жизни.
Станислав Сафонов
www.ng.ru
